кто-то совсем другой, но выглядящий как его отец.
Вместе с этим у Дензела мелькнула мысль, что у нормального человека такая тяжёлая рана не может зажить столь быстро, поэтому, решил внимательней следить за своим предком, и чем больше наблюдал, тем сильней убеждался в своей последней догадке — отца «подменили». Как оказалось, Кэрролл стал отличаться от прежнего себя даже внешне. Дензел всегда помнил суровые глаза отца грязными и мутными, а сейчас они переливались чистым серебром так, что даже завораживали, а суровость сменилась лукавостью и некой загадочностью. Его голос всегда звучал громко и резко, как испорченный инструмент, теперь же проникал глубоко в барабанные перепонки, создавая впечатление, что голос звучит прямо внутри тебя, словно гипнотизируя. Размашистая и сбивающая с ног походка стала плавной и даже величественной, и будто генерал сделался выше ростом, но Ден посчитал, что с больной ногой ему просто не до той пружинистой походки, которая обрела несвойственную его прежнему отцу грациозность, которая мешала поверить, что это из-за травмы. Также Ден отметил, что и лицо, и одежда, и поведение — вся картина поменялась в одночасье. А ещё Дензел не мог понять, где он раздобыл себе такую особенную трость без единой царапины, да ещё и с атрибутом, в виде черепа козы. Но последним поводом для подозрения стало то, с какой лёгкостью его отец покинул территорию замка и был искренне рад тому, что Дензел стал генералом, если учесть то, как до этого он недооценивал сына и твердил, что из него никогда не выйдет хорошего воина.
В один из повседневных деньков, когда у Дена уже не осталось сомнений, он решил во всём разобраться и вывести самозванца на чистую воду, тем более, когда случайно заметил то, чего у отца его точно никогда не было, как, впрочем, не может быть и у человека.
— Отец? — Дензел нашёл его в зале, сидящим в кресле у камина. Тот любовался пламенем, вращая между пальцами трость, а лицо как никогда отражало спокойствие.
— Дензел, заходи, чего стоишь в дверях, как не родной. — Бархатным голосом произнёс мужчина, что заставило Дензела полностью убедиться — это точно не его отец. — Тебе от меня что-то нужно?
— Я лишь хочу тебе один нескромный вопрос задать. — Ден встал перед ним, глядя на него сверху вниз. — Кто ты и что с отцом моим сделал?
Тот перестал вращать трость, повернулся обратно к камину, и печально улыбнувшись, подпёр рукой подбородок.
— До чего же проницательные нынче люди. — Нараспев сказал Сатана. — И давно ты заметил?
— С того самого момента, когда ты очнулся. — Ответил Дензел. — А ещё, на будущее, с зеркалами аккуратнее будь, из-за них ты выдать себя можешь.
— Зеркала? — Переспросил лукавый и отыскал в комнате отражающую поверхность. — Ах, как опрометчиво с моей стороны, боюсь, что от рогов мне всё ещё никак не избавиться. — Мужчина погладил свою бороду и краем глаза посмотрел на воина. — Что касается твоего отца, то я всего лишь забрал его душу и позаимствовал тело.
— Догадывался я, что всё именно так. — Дензел сел и прикрыл лицо рукой.
— А теперь позволь мне спросить, что ты будешь делать, убедившись в такой нелёгкой правде?
— Ну, не побегу же рассказывать, что в отца моего дьявол вселился! — С усмешкой ответил воин. — Меня примут за сумасшедшего. А если попытаюсь от тебя самостоятельно избавиться, то это может чревато кончиться для меня, так?
— Верно, — Дьявол прикрыл глаза, — уж с кем точно не стоит вступать в конфликт, так это с демонами, поэтому, всё, что тебе остаётся, так немного потерпеть моё присутствие рядом с тобой до тех пор, пока я не заберу то, зачем пришёл сюда.
— Ты имеешь в виду… — По спине Дензела пробежал холодок от мысли, что конкретно может быть нужно Сатане.
Почувствовав вполне оправданный страх Дензела, Сатана улыбнулся уголком губ и обратился к нему. — Скажи, ты боишься? — Он поставил трость на пол и опёрся на неё руками, всё ещё сидя в кресле.
— А что люди обычно на этот вопрос отвечают? — Риторически переспросил Дензел. — Конечно. А если учесть, что не один ты такой в нашем мире…
— Много же ты знаешь, сынок. — Он сделал акцент на последнем слове.
Тот ничего не ответил, и дьявол решил нарушить молчание.
— Ты действительно прав, я здесь не один, и ты не единственный человек в подобном положении. — На эти слова Дензел поднял лицо, на котором читался немой вопрос. — Да, именно так, я бы не стал врать. А если хочешь, то могу привести один наглядный пример, который точно тебя заинтересует. — Он положил ногу на ногу и продолжил. — Например, в ближайшее время я собираюсь отправиться в Гваритор к одному своему хорошему знакомому демону. Насколько я знаю, ты пару раз встречался с ним, но к твоему счастью, поговорить с ним тебе не удалось, он довольно мрачный тип. Взгляд у него ещё такой пронзительный, а в сочетании с его любимыми очками так вообще в дрожь бросает. — Он присмотрелся к Дензелу. — Вижу по твоему лицу, что начинаешь примерно понимать, о ком я. И последнее, на что я прошу тебя обратить особое внимание. Со мной тебе ещё более-менее повезло, я, в отличие от своего друга, не склонен проявлять откровенный садизм по отношению к людям, с которыми не связан контрактом. Демоны в принципе не имеют право наносить вред людям без видимой причины, не имеющим к ним никакого отношения, но тот в полной мере себе это позволяет, и даже больше, а оправдывает тем, что они с тем человечком родственники. Поэтому человечек, рядом с которым он находится ежечасно, очень страдает, не в силах кому-либо пожаловаться. Но это уже не наши проблемы, и он должен сам справляться с ними. — Демиург встал с кресла, подобрал трость и, уходя из комнаты, произнёс напоследок. — Да не переживай ты так, Дензел, уверен, тот человечишка достаточно силён, ведь заставить самого Сатану хромать с тросточкой уже достойно высокой похвалы. Ну, а если не сдюжит… — нечистый выдержал театральную паузу и, коварно улыбнувшись, закончил, — для моего друга это не будет такой уж великой потерей!
Дензел остался